История воссоединения Руси. Том 2 - Страница 114

114

Далее Жолковский говорит о погроме казаков у очаковского порта и, в противность турецким реляциям и собственным донесениям своим королю, говорит, что казаков спаслось только 18 чаек. Было ли это сказано на основании новых сведений, или же в каких-либо особенных видах, — не известно.

141

Это было задирательно-хвастливое письмо, исполненное преувеличений. Хан писал:

«Dwanaście Tysięcy ludu przyszło у z naszego Nahaiskiego ludu nieco Wo-łow, bydła, Owiec wziąwszy, szli do Oczakowa, zamku Cara J Mci nad Nieprem lezącego, у nam impet vczyniwszy, wziąsć go chcieli. O czym my wziąwszy wiadomość, widząc, ze się tak Krolowi nie godziło czynić postanowiliśmy takim sposobem tak postąpić, у prędko się zebrawszy a 180.000 woiska zgotowawszy, woły, bydło, owcy… z ich rąk odięlismy”. (Рукоп. Императ. Публ. Библиот. разнояз. Л. Q. отд. IV, № 8, л. 136.)

142

В третьем, исправленном и дополненном издании книги своей «Богдан Хмельницкий” (т. I, стр. LV), Н. И. Костомаров относит разорение Кафы к 1613 году и говорит: «К этому году, по всем соображениям, должно относиться знаменитое взятие Кафы и освобождение множества христианских пленников». Удивительное дело: как можно отдавать предпочтение собственным соображениям перед свидетельством такого современника, как коронный гетман польский! Реляция его напечатана ещё в 1833 году, во Львове (Zbiór Pamiętników historycznych о dawney Polszczę, przez Niemcewicza, т. VI, стр. 93—107), следовательно задолго до первой редакции «Богдана Хмельницкого», к какому бы детскому периоду украинской историографии она ни принадлежала. Но, кроме сборника Немцевича, столь общеизвестного, в Императорской Публичной Библиотеке, доступной для каждого, хранится брошюра, изданная в Киеве Кассианом Саковичем, ректором киево-братской школы, в 1622 году, под заглавием: «Верше на жалостный Погреб зацного Рыцера Петра Конашевича Сагайдачного, Гетмана В. E. К. М. Запорозкого» (т. е. разорителя Кафы). В этой брошюре представлено на виньетке взятие Кафы и выставлен год 1616. Наконец, в 1850 году М. А. Максимович напечатал в своём «Киевлянине» facsimile с этой виньетки и извлечение из самой брошюры. В виду таких печатных источников, не говоря о прочих, странно давать волю соображению и предаваться сочинительству. Если мы берёмся ткать художественные ковры для украшения кабинетов и будуаров, то на нас, прежде всего, лежит обязанность распутать заготовленные издавна мотки. Иначе художество наше будет без юса, вышедшего из употребления, но подразумеваемого. Без юса художество происходит от слова худо, а не от сохранившегося в польском языке корня ćhędo; ergo такое художество — то же, что и безобразие, — подразумевается, для знатоков; но, ведь большинство читающей публикик знатокам не принадлежит, а идеал нашей историографии близко подходит к изречению Шекспира: «Ты счастлив тем, что думаешь одинаково со всеми».

143

Kiedym mu powiedział, ze to nie są ludzie Kozaci, ale z rożnych narodów zebrani, powiedział: wymówki nie przyimuią Turcy o Kozakach.

144

Здесь был Жолковскому случай сказать, что, вместе с куренями, турки разрушили и церковь запорожскую. Если б на Запорожье существовала церковь, то Жолковский знал бы об этом точнее Н. И. Костомарова, или тех киян, которым не хочется видеть добрых молодцов на том свете в пекле.

145

Старинное название театральной сцены.

146

Об этом напечатана тогда же брошюра, под заглавием: «Pogrom у Exekucya Wywołańcow zgromadzonych», перепечатанная в «Pismach Stanisława Żółkiewskiego».

147

Речь, произнесённая к Жолковскому на сейме 1610 года, когда он представил московского царя Шуйского. (Там же).

148

Так у князя Острожского, как у Василия, так и у Януша, никогда не было в наличии менее двух тысяч вооружённых людей, с такой артиллерией, которую так хорошо называли grzeczna. Этот поэтический эпитет напоминает стихи из казацкой песни.

Аще ж у мене на боці
Є шабелька гарна.
Спитай її, спитай її:
Чим вона не панна?

149

Всё это было писано Жолковским к королю от 20 февраля 1617 года из Бара. Вот его собственные слова:

«Jest to w pamięci W. Kroi. Md, ze niedopiero powiada się o tym niebezpieczeństwie Rzecypospolitey, które niz doległo teraz Rzeczpospolitą, i przedtym i na Seimie przeszłym dosyć głośno z vronieniem łez opowiadałem, to co miała być riietylko z koniektur, co kozdy który iedno ma communem sensum, mógł łacno wiedzieć, ale z wiadomości, ktorychem głemboko z samego Cesarza Tureckiego Kancellaryey sięgał, miałem przestrogę, ze te naiazdy swawolnikow na Wołoską i Multanską ziemię, i te zbrodnie Kozackie tak się Turkom yprzykrzyły, ze tego daley cierpieć i znosić nie chcą… bo posesya inawigacya Czarnego Morza która od — — Turcy spokorną, to im Kozacy wydarli, poty naigłownieisze wy — — i nikt się im dotąd nie oparł. Hetmana morskiego [który po Cesarzu — — (mię)dzy wezyrami] pogromili, porty wszystkie dla nich w vstawicz-nym (strachu) i w osadzie. Życzyłbym, żebyś W. Kroi. Mć rozkazał do siebie przyiechać Pa — — berkowi: on się tego napatrzył, nasłuchał: bo prędko potym iako mi sprawę — — gdy Kozacy v Trapezontu byli, do Trapezontu przyiechał, iako potym z Trapezontu do Konstantynopola od portu do portu się przekradli stanąwszy tow i rzeczy swe z okrętow zdeimowaii, a dowiedziawszy się, ze Kozakow niema, znowu na okręty ładowali. W każdym porcie tak bardzo strach doszedł mieszkańców, tak przy europskim iak i azyatyćkim brzegu, ze do Cesarza suplikę podali: iesli ich nie obroni, chcą- kozakom hołdować. Pożytki, które przedtym z tamtych bogatych kraiow Cesarskiego skarbu dochodziły, iedne zginęły po-psowaniem, czynieniem szkód, insze zatrudnione. Przyłożywszy popustoszenie, splądrowanie dwóch prowincyi, mogąli to Poganie cierpieć?…»

Прим. Две чёрточки означают места, утраченные от ветхости рукописи, хранящейся в Библиотеке Оссолинских, во Львове. Она, вместе со многими другими, напечатана в почтенном труде покойного Августа Белёвского: «Pisma Stanisława Żółkiewskiego», Lwów, 1861, которому польско-русская история очень много обязана. Автор имел случай с ним беседовать и сохранил о нём воспоминание, как о человеке, жаждущем знать истину, что, надо сказать, весьма часто можно встретить между поляками, и что парализуется в них только несчастным вопросом: «Что есть истина?», который древнему миру предложил Пилат, а новому предлагает папа.

114